Наш сын — наркоман. Это теперь я с легкостью говорю: «Я – мама наркомана» на собрании группы Нар-Анон, где собираются родственники зависимых от наркотиков людей. Мне это дается легко, так как наш сын выздоравливает почти 7 лет. Вместе с ним выздоравливаю, возвращаюсь к жизни, более того, живу по-новому, и я.
А тогда, почти 9 лет назад, когда я впервые волею случая узнала от коллеги по работе про содружество «Анонимных алкоголиков» в Екатеринбурге и на следующий же день оказалась на собрании родственников зависимых от алкоголя и наркотиков ребят, я, сгорая от стыда и вины, почти прошептала причину своего присутствия на группе: «Мой сын-наркоман».
С того самого дня я знаю, что люди могут начать жить без употребления веществ, изменяющих сознание (алкоголь, наркотики и т.д.) и жить счастливо годами и десятилетиями, всю жизнь.
Теперь, когда на собрании группы Нар-Анон я говорю «Мой сын – выздоравливающий наркоман!», я понимаю, как много это значит и для меня, и для тех, кто пришел на собрание Нар-Анон впервые.
Мы не знали, что такое наркомания
Рассказывать о том, как начал употреблять наркотики наш сын, не стану – это его история. А вот о том, как мы пытались спасти его, немного расскажу. Что такое наркотики, чем они опасны, к чему ведет употребление наркотических веществ, наше поколение, можно сказать, и не догадывалось. Что-то слышали, что-то читали, что-то-то предполагали. Что будет, если человек, а, тем более, сын, попробует наркотики, вряд ли кто-то мог себе представить. И что делать с этим – уж точно никто из нас, родителей детей, которым в период перестройки исполнилось по 14-17 лет, не знал. Мы сами не знали, как жить и что делать, когда рушились устои и традиции СССР, когда наши мужья теряли работу, а наши семьи — средства к существованию. Я поняла, что наш сын – наркоман, лет 20 назад. До этого у меня были какие-то смутные догадки и подозрения. Но проверить и понять, что не так, не было возможности: Интернета тогда не было, а обратиться к наркологу или еще к какому-то специалисту – даже и в мысли не приходило. Казалось, что это – крах всех надежд. А то, что наркомании – крах всех надежд, я тогда даже и не догадывалась. Тогда, по своей наивности, я верила, что сын бросит употребление, как только захочет.
Реабилитационный центр – свет в конце тоннеля. В какой-то период и он осознал, что наркотики разрушают его и его жизнь. Он думал, что, преодолев ломки, сможет жить без употребления. Преодолевал. С помощью «откапки», «отсидки» вдали от цивилизации в деревне у родственников. А потом – все с самого начала. Работал, чтобы все заработанное тратить на героин. Терял работу, друзей, себя и доверие родственников.
Придя на группу родственников зависимых от алкоголя и наркотиков ребят, я тут же узнала про реабилитационный центр для наркоманов и алкоголиков Альтернатива. Через 2 дня наш сын был в этом центре. Он пробыл там всего месяц. Домой вернулся другой человек — наш сын, а не тот наркоман, которого я ненавидела всеми фибрами своей души.
Этого месяца в реабилитационном центре хватило ненадолго. Он сорвался. Потом еще парочка центров. По неделе. И снова – употребление. Шанс сыну — начать жить. В какой-то момент муж, понявший раньше, чем я, что мы сами способствуем его употреблению, давая ему возможность пользоваться всем, что создали мы сами, создав семью в его возрасте, сказал: «Если хочешь и дальше способствовать его употреблению, помогать ему умирать – живи с ним. Я ухожу».
Какая-то высшая сила дала мне тогда ума и здравомыслия. Мы разменяли свою квартиру, купили жилплощадь себе и сыну и сказали: «Живи, как хочешь: хочешь – выживай, хочешь – погибай». Мы дали ему еще один шанс – пройти лечение наркомании и реабилитацию в другом городе, и начать жить.
Это было 7 лет назад. Сын вернулся домой почти через год. В другом городе у него не было соблазна уйти из центра, бросив программу лечения и реабилитацию. А теперь мы всей семье продолжаем выздоравливать: он своим путем, а мы – своим. У него семья, дети, работа, у нас – сын, внуки и радость в доме.